Антон Кулаков - Нечего прощать[СИ]

Зина смотрела на дочь и про себя понимала, что именно у нее выросло. От этого осознания ей и не хотелось жить. Зине не нравилось появляться дома именно потому, что здесь присутствовала ее уменьшенная копия, только гораздо более хитрая и изощренная в своих целях и действиях.

— Так ты скажешь, как у Носовых дела?

— Теперь, — Зина очень четко обозначила начало фразы этим словом заострив на нем внимание многозначительной интонацией, — у Носовых все хорошо. И их семья сейчас сплочена, как никогда.

— Забавно, — сказала Надя, — хотела бы я на этот оплот семейственности посмотреть. А заодно и на твою роль там.

Зину заметно подстегнуло это замечание, а Надя только пользовалась тем, что Зина не подозревала, что ее дочь играет на лагерь противника.

— Надя. Ты не находишь странным свой допрос, учитывая, что сама мне чаще всего не говоришь и четверти того, что происходит с тобой. Вот куда ты собираешься сейчас?

— Мы с Ритой идем в библиотеку, готовиться к семинару.

— И по твоему я это проглотить должна?

— А что не так, — удивилась Надя, — сегодня выходной, библиотека работает…

— И ты с Ритой учишься на совершенно разных факультетах…

— А ты ночуешь у Носовых третью ночь, и что с этого? Я по этой причине не могу пойти в библиотеку со студенткой юридического факультета? Может у нас предметы одинаковые, а?

На этом Надя сделала свой выбор шарфика, оставив на себе зелененький, подхватила блескучую сумочку и ушла не попрощавшись. Зина застыла посреди прихожей совершенно не зная что думать по поводу всего этого.

Надя же бежала к лифту и про себя думала, что состояние мамочки можно использовать в своих целях, поскольку Гордеевы, а она ехала к ним если не забыли, наверняка решат воспользоваться Надей для решения всех насущных проблем, связанных со спасением Сони из родительского дома.

Соня же провела в заточении два ужасных дня. В туалет ее водили под конвоем, еду приносили в комнату, о поездках на учебу речи не было.

Комната, в которой она теперь жила была очень тесной — всего два на четыре метра, причем потолком ей служила лестница. В углу стоял одинокий топчан, к которому примостился скромный столик.

Зашуршал ключ в замке, в дверях появилась Катя с подносом:

— Я принесла тебе завтрак, — сказала она безразлично.

— Забери его себе, — заявила Соня, — я не буду есть. Пусти меня на кухню, я сама буду себе готовить. От твоей готовки меня тошнит.

— Сонечка, но тебе надо есть.

Соня ощутила, как у нее подкатила к горлу тошнота:

— Я не буду есть из твоих рук. Я не прикоснусь к тому, что ты приготовила, после того что ты мне сделала!

— Детский сад просто, — ответила Катя, — вот как здорово он тебе мозги запудрил, что ты родной матери такие гадкие вещи говоришь?

— Он мне их не запудрил, — закричала Соня, — я люблю его!

— Видела я эту любовь! Нашел бы он себе какую–нибудь бедную девочку с улицы, и о ней заботился!

— Мама! Ты что, полагаешь, что он претендует на наш дом?

— А ты не знала, — спокойно сказала Катя, — что Гордеевы на грани разорения? Об этом трубит весь город, и твоя проблема в том, что этого тебе не видно. Его волнуют только деньги.

Катя поставила поднос на столик.

— Унеси эту гадость! — сказала Соня, — я сама буду готовить.

— Вот еще!

Катя развернулась и пошла к выходу, на что Соня схватила поднос и швырнула ей его вслед. Все рассыпалось на полу. Катя обернулась и застыла в недоумении:

— Ты что творишь? — завопила она, — я тебе психиатра вызову. И в смирительной рубашке отвезу в психушку, а там будешь сидеть пока тебе мозги не вправят.

— Судя по всему у тебя богатый опыт! — ответила Соня, — может Рита права, и ты действительно тогда упала в обморок потому что камушки получаешь? Или ты с убитой Клавдией была знакома, раз про вправление мозгов заговорила? Ей же вроде как раз мозги кислотой промыли.

— Замолчи, — воскликнула Катя, — что за дурацкие мысли.

— Вот и мне интересно, — сказала Соня, — как он тебя приготовит. Ведь смерти с каждым разом все страшнее и страшнее. А мне и не жалко, судя по твоему поведению и отношению ко мне, и к тому что я чувствую, ты заслуживаешь такой участи. Чтоб ты сдохла, — завершила Соня свою сентенцию, — я тебя ненавижу за то, что ты сделала со мной. Из–за собственных идиотских принципов разлучила меня с любимым, а потом заперла в этой кладовке и еще хочешь чтобы я тебе руки целовала? Может тебе еще шампанского? Папочке ты уже не нужна, как я посмотрю — он нашел себе толстуху помоложе.

— Соня, — на Катю вся эта линия поведения дочери произвела убийственное впечатление и она не знала, как вести себя дальше.

Катя ничего не добавила к своим словам, сорвалась на слезы и выскочила из комнатки, заперев ее снаружи. Соня кинулась к двери и заколотила в нее кулаками изо всех сил:

— Открой дверь, немедленно. Слышишь меня? Открой дверь!

Катя пробежала по гостиной по кругу и взлетела по лестнице в свою спальню. Там она упала на свою кровать, зарылась в подушках и зарыдала горькими крокодиловыми слезами, которые заслужила. Катя не могла понять, что на сей раз она сделала не так, и почему все повторяется опять.

Соня же опустилась на свой топчан и ощутила неприятный позыв к тошноте. У нее закружилась голова. Подумав, что это следствие голодания она легла на топчан и закрыла глаза.

Где–то через полчаса дверь снова открылась. Появилась Катя, которая заявила:

— Твой Женя самый настоящий шизоид. Я прочитала в справочнике, он как вампир тебя покорил, и ты теперь ничего не видишь, кроме него. Но я тебя верну в нормальное состояние. Я хочу чтобы все было так, как до твоего с ним знакомства.

Соня вскочила с постели и подошла к Кате поближе:

— Как было никогда уже не будет, слышишь?

Катя схватила дочь за руки и прошипела:

— А я сказала будет! Или ты с нами, или лучше тебя пусть вообще не будет! Я выкину тебя на улицу, но с ним ты не будешь! Пусть ты будешь ночевать на вокзале, загибаться от голода, но с ним ты не будешь, поняла?

Соня вырвалась из объятий матери и отвесила ей звонкую оплеуху. Катя схватилась за щеку и согнулась пополам, снова зарыдав. Соня воспользовалась случаем и, оттолкнув мать, выскочила из комнатушки и сразу налетела на Виктора, спустившегося на шум в гостиной:

— Куда это ты собралась? Уж не к этому ли ублюдку? — добро по–отечески спросил Соню отец.

— Иди ты к черту, алкоголик чертов, — крикнула Соня и попыталась от него вырваться.

Тут из комнаты выползла Катя и простонала:

— Она меня ударила! Моя дочь меня бьет!

Соня парировала:

— И за дело! Додуматься держать взаперти взрослую дочь и водить ее в туалет как преступницу!

— А ты и есть преступница, — сказал Виктор, — ты предала свою кровь, когда пошла за этим уродом, разве нет?

— Это ты считаешь его уродом, — закричала Соня, — а я люблю его и буду с ним, хотите вы этого или нет. И я чихать хотела на ваши запреты. Я без него умру.

Словно по заказу в этот момент Соню прошил очередной приступ головокружения, но на сей раз все закончилось намного серьезнее. Боль расшатала ее координацию и все перевернулось. Соня упала на пол потеряв сознание.

Катя и Виктор как стояли на своих местах, так и остались на них. Катя подошла к лежащей на полу Соне и сказала:

— Твоя игра неубедительна, вставай и перестань притворяться.

— София! Тебе что мать сказала, — фирменным ментором прорычал Носов, но Соня не реагировала.

Катя присела к дочери и повернула ее, осмотрела и сказала:

— Либо она здорово притворяется, либо действительно упала в обморок.

Виктор поразмыслил:

— Голодный обморок?

— Да рановато для такого, — рассудила Катя, — давай перенесем ее в комнату и я вызову нашего врача. Он не будет много болтать.

На том и порешили — Соню перенесли в ее комнату, создали там видимость идиллической жизни и вызвали врача. К его приходу девушка пришла в себя, но слабость давала о себе знать. Катя хлопотала вокруг нее то ли изображая волнение, то ли действительно беспокоясь от обморока дочери.

Приехавший доктор брал за вызовы на дом немалые деньги, но зато он умел молчать и в нужной ситуации мог сделать любую справку. В частности, когда Виктор попал в реанимацию с отравлением водкой, то добрый доктор помог подделать диагноз — поскольку в дальнейшем такая выписка из больницы могла солидно повредить получению кредита.

Доктор провел у Сони с полчаса и когда вышел к нему подошла Катя и с неподдельным беспокойством спросила:

— Что с Соней? Вы поняли что с ней?

— Да, безусловно. У нее некоторое истощение, нервное перенапряжение, и судя по тому, что показали тесты, что она сделала — ваша дочь беременна.